Журнал для фармацевтов и провизоров Выходит с 2000 г.

Борис Моисеев. Пора сказать: «Борис, живи! Ты прав!»

№ 4 | (стр. 69)
-
Нравится
0
Борис Моисеев. Пора сказать: «Борис, живи! Ты прав!»
О нем говорят: не певец и не танцор. А поет и танцует. И те, кто хоть раз побывали на его концертах, говорят, что он «зажигает» по полной.
Встречу он назначил у себя дома. Дом – супер. Большой, уютный. Мы вошли. Бориса обнаружили в глубине огромной комнаты. Он возлежал на диване и смотрел телевизор – отдыхал после занятий гимнастикой... ой, простите, хореографией. Щелкая телевизионным пультом и глядя мимо меня, сказал: «Ну, спрашивай. Что там у тебя?»

– У меня есть информация, что вы – дедушка. Это правда?
– Бабушка, б...! Шутка… Да, у моего племянника, Вадима, который живет в Москве, родился мальчик Матвей.
(Зовет Вадима. Тот выходит в какой-то кофте. Стесняется. Мнется. Манерно произносит: «Ой, меня в этой кофте уже и так пол-Ма-асквы знает….» Моисеев: «Ну, надень другую кофтенку! Быстро! Давай-давай. Садись у ног дядьки, б...! По-мужски ноги уложи. Да. Вот так. Шикарно!»)

– Борис, у вас не было мысли станцевать или спеть песни Робертино Лоретти?
– Этот замечательный певец сыграл важную роль в моей жизни… Он как икона для меня, поэтому – неприкасаемая личность. Я благодарен ему за то, что его песни помогли мне стать актером.

– По поводу Аллы Пугачевой. Вы могли бы сейчас стать «синьором ча-ча-ча» и со сцены бросить огромную розу нашей Примадонне, как это было когда-то давно?
– С удовольствием! Она для меня как гура (это он так просклонял слово «гуру»). Алла – вождь, профессиональный учитель. Мне легко было создавать образ на ее песни. Всегда понятно, что надо делать. Может, придет время, и мы с ней споем историю не про две свечи, а про три, четыре, пять…

– Вы много выступаете в дальнем зарубежье. Скажите, где публика более раскрепощенная, там или у нас?
– У нас! Конечно, у нас. Люди, которые уезжают на Запад, страдают. Я же вижу. И когда говорят, что нет такого заболевания, как ностальгия, это неправда. Просто у кого-то она более ярко выражена, а у кого-то – менее. Публика в России и ближнем зарубежье свободнее и ярче, потому что здесь люди имеют меньше комплексов.

– В одном интервью 1998 года чувство тщеславия вы сопроводили прилагательным «вечное». Вы не поменяли отношения к тщетной славе?
– Нет, конечно. Такое чувство есть у всех. Для меня это прежде всего самооценка и правильное понимание своего личного вклада в жизнь. Что касается нашей профессии, если люди не несут в себе порока тщеславия, то они рухнут и не смогут давать того, ради чего зрители смотрят кино, живопись, концерты.
 Зритель хочет получить то, что ему интересно в характере человека. И миссия актера в том, что он обязан нести яркие качества как положительных героев, так и отрицательных. Это и называется искусством. А добиваться своей значимости в искусстве надо только упорным трудом, точной расшифровкой своих ценностей и четким пониманием того, что ты можешь дать и сделать. А это же и есть тщеславие, из-за которого делаются карьеры, строятся красивые дома, и т. д., и т. п. Правильно я объяснил?

– М-м-м…
– Гениально, по-моему! Я хочу красиво жить, приносить себе и людям радость. Людям и себе. Сумма чувств от перемены мест слагаемых не меняется. Как гениально я сказал!

– Гм. Для вас существует магия цифр?
– Скорее нет, чем да. Ну, мне близки тройка… Семерка…

– Туз…
– Может, и туз. Я не люблю девятку, шестерку. Пятерка – та вообще с большим апломбом. После школы мы выходим с убеждением, что пять – это супер. Неправильно. Это очень серьезная цифра. У нее должен быть или плюс, или минус. Я стараюсь не оценивать ни себя, ни свои поступки на пятерку. Нельзя.

– Вы употребляете словосочетания «надо бы» и «я попытаюсь»?
– Часто говорю так: «Я хотел бы достичь...» Пытаться всегда правильно. Но цель надо ставить немного круче: «Я хочу достичь этой цели». У меня это девиз.

– Вы слушаете подсказки внутреннего голоса?
– А как же? Это же интуиция. Дар Божий. Кому-то он дан, а кому-то нет… Мне дан, и я этим горжусь. Я по жизни иду больше интуитивно. Как говорят, сердцем чувствую. Встречи, события, отношения надо чувствовать.
Случаются и ошибки, как без этого? На них жизнь-то и строится. Просто кто-то в них часто вляпывается, а кто-то нет. Правильно я говорю?

– Э-э-э…
– Конечно, правильно!

– Вы водите автомобиль?
– Да. Вожу. Сам. Но есть и водитель, конечно.

– Есть ли подарки, которые вам особенно дороги?
– Вон они, сидят в кресле. (Подходит к креслу и трогает две большие игрушки.) Клоун Бетти, подарок Лолиты Милявской на Рождество, и крыска-Лариска – от одноклассника Жени.
Поясняет с паузами:
– У меня есть одноклассник. Евгений... Бывший одноклассник. Учились вместе. В школе. Посмотрите, эти куклы как живые люди сидят… Им кайфово вместе…

– А животных не держите?
– Нет. Я много езжу. Как я их брошу? Для меня это было бы тяжело. С годами стал сен-ти-мен-та-ален.

– А оптимизма не теряете? С годами-то…
– А зачем его терять? Сентиментальность – это очень хорошо. Просто у кого-то она возникает рано, в юности, а у кого-то позже. Моя бурная юность и молодость ушли на борьбу за место под солнцем, и для этого чувства не было времени.
И вот только сейчас можно расслабиться. Улыбаться. Наблюдать. Делать больше добра, быть нужным людям. Я шагаю серьезно и долгое время. Пора уже позволить себе хоть полчасика поваляться на диване и тупо смотреть какой-нибудь телевизионный канал.

– Без разницы какой или есть предпочтения?
– Есть, разумеется. Смотрю Первый. Раньше был большим поклонником НТВ, сейчас уже не могу такого сказать, потому что слишком много там негатива. Я не могу смотреть и слышать о чернухе. СТС красивый канал. МТV – яркий, молодежный канал.

– Актриса Любовь Толкалина сказала, что у нее есть нерастраченные качества характера в силу отсутствия необходимости их применять. Есть ли у вас нерастраченные качества или чувства?
– Положа руку на сердце, скажу, что такие чувства, как любовь и нежность, доброта и уважение, я боюсь разбросать или отдать в дурные руки. Я боюсь непризнания этих качеств. Я хочу научиться только одному – сохранить желание раздать из себя все, что во мне накопилось, но в добрые, милые, теплые, щедрые руки.

– Вы придерживаетесь кошерной пищи?
– А что это?
(Я начал объяснять. Он махнул рукой: «Неинтересно. Дальше давай!»)

– Одна статья о вас заканчивалась словами: «Борис, борись!» Может, уже без борьбы можно обойтись?
– Да! Совершенно верно! Не надо бороться! Пора сказать: «Борис, живи! Ты прав!» Не неси людям грязи и греха, и все будет хорошо. Я ни перед кем не грешен. В жизни надо позволять себе одну самую главную роскошь – пройти этот путь, не отрекаясь. Я перед всеми стою в поклоне. Перед каждым человеком, потому что считаю себя рабом публики, друзей, этой жизни. И я несу этот крест. Навеки ваш – Боря Моисеев.
По-моему, классный философский финал! Классный же?

– Гм...
– Классный-классный!


P. S. После интервью он сказал, махнув рукой в окно:
– Вон в тех домах живут девки из «Виагры», а в том – Валерка Меладзе…

  – Так вы с ними и здесь встречаетесь?
– Вот еще. Они на работе уже за...ли. Когда мы с фотографом уходили, не певец и не танцор остался сидеть в большой комнате. Пока мы возились с сумками и пальто, он громко сказал: «Мне Алла Борисовна говорила, чтобы я не доверял журналистам. Они у нее много чего украли. Да и у меня была матрешка, а потом после одного интервью пропала…» Захотелось вывернуть перед ним сумки и показать, что мы ничего не стащили…   Потом он громко сказал племяннику: «Посмотри, а чай с нами попить брезгуют, б…»  Вот те раз! Хоть бы предложил… Михаил Шабашов
Зарегистрируйтесь сейчас и первыми читайте все самое актуальное и интересное на сайте Для вас:
  • экспертное мнение кандидатов и докторов наук
  • консультации юристов
  • советы бизнес-тренеров
  • подборки статей по интересующим вас темам