Расписные карусели, темно-вишневая шаль и резной палисад

Когда нас душили за горло, мы строили радиобашни

«Что красиво смотрится, то и прочно», – говорил инженер Владимир Шухов. Его ажурные башни, сетчатые оболочки, гиперболоиды вращения не просто стали основой строений, не имеющих равных по прочности при минимальной массе, но превратились в идею: в строительной конструкции может и должен быть парадокс, когда функциональность сочетается с изяществом, а надежность – с легкостью.
   Об изобретениях Шухова, его воплощенных проектах и непростой истории жизни можно написать тома. Летом 1919 года большевики поручили Шухову стратегическое задание – строительство башни на Шаболовке, причем в условиях жесточайшей экономии. «Железа нет», – раз за разом писал инженер в дневнике. Стоит ли говорить, что без ресурсов, в разруху и голод невероятная по тем временам стройка была страшным риском. Когда произошла авария при подъеме одной из верхних секций башни, «люди с красными книжками» вины инженера не нашли, но к расстрелу его все же приговорили – после окончания работ. Башня была построена в срок и начала транслировать радио-
передачи – рупор советской власти заработал, а инженер Шухов был оправдан, его «условный расстрел» отменен. Тогда и написал молодой поэт Николай Кузнецов: «Нашей работы упорной что может быть бесшабашней! Когда нас держали за горло, мы строили радиобашни».
   Затем были мосты – почти полтысячи, тысячи километров трубопроводов, Магнитка и завод «Динамо», сетчатые перекрытия-оболочки над ГУМом и Глав-

Кружевные рояли

Если чугунную сковороду вышивают крестиком, значит, это кому-нибудь нужно. И правда, у авангардного рукоделия литовской художницы Северии Инсираускайте-Крионевичене поклонников немало. Есть в ее работах что-то невероятно человечное, что трудно описать словами. Нежный цветочек из мулине на ржавом боку ведра, забавная яичница из ниток на сковородке – съесть нельзя, но душу радует. Северия делает вышивки на алюминиевых кастрюлях, старых солдатских касках, утюгах и ложках. Конечно, сковородки и утюги – не канва, и, прежде чем протягивать цветную нить, приходится изрядно поработать дрелью. Но разве творческого человека останавливают такие мелочи?
   Психология авангардизма – задачка не для дилетанта. Но вот просто, по-человечески: что-то ведь заставляет людей экспериментировать и ломать традиции, толком и не зная, что делать дальше? Впрочем, кто-то отлично знал – например, создатель кресла. Кто он был, нам неведомо, но этот злой гений человечества направил нас по пути артрита, ревматизма и сосудистых заболеваний. Историки говорят, что курульное кресло придумали в Древнем Риме, а затем все короли мира вынуждены были садиться на троны. Тогда как восточная медицина веками объясняла вред сидения на стуле, особенно скрестив ноги: пережимаются сосуды, нарушается работа сердца, дестабилизируется артериальное давление!
   Релаксационные бионические кресла и диваны уже не за горами – если не в магазинах, то в проспектах для индивидуальных заказов дизайнерских фирм они есть. Кресла-коконы, тыквы, пузыри и бабочки были предвидены гениями дизайна еще в прошлом веке: кресло «баттерфляй» – удобная люлька на стальном каркасе (1938), кресло Донна, детище Гаэтано Пеше (1960), пышное, как древний женский тотем (или располневшая фотомодель), пумпкин – французская тыковка дизайнера Пьера Полена, первое в мире напольное кресло без ножек. Все эти предметы мебели сегодня выглядят так же необычно, как полвека назад. К тому же они чрезвычайно удобны.

Яйца в бриллиантах

Мечтал ли Карл Фаберже творить пасхальные яйца или душа его хотела иного – история умалчивает. Известно лишь, что идея драгоценных ежегодных яиц с сюрпризами для подарков супруге принадлежала российскому императору Александру III, а реализация первого же яичка (из белой эмали с золотым желтком внутри, в котором мирно сидела прелестная золотая курочка) так понравилась государю, что Фаберже был обречен на яичный креатив до конца жизни. Как показало время, до конца жизни тогдашнего императора, а потом и следующего – Николая II.
   Яйца Фаберже восхитительны и загадочны, одно лучше другого, но не менее интересная история связана с еще одним яйцом, которое приписывали ювелиру, – объемным натюрмортом «Пролетарский завтрак» (1905). Работа сражает наповал: по-простому, на газетке, лежит яичница, в которую попала муха (и явно не жалеет об этом), рядышком полстакана водки (не указано, но шестым чувством понимаешь, что это именно водка), скелетик кильки и, в довершение шедевра, рядом с упомянутыми деликатесами – омерзительный недокуренный бычок. Все сервировано на грязном кирпиче. Вот только кирпич – из яшмы, муха и газетка – серебряные, яичница – из янтаря и белой эмали. Гадость во всем ее авангардном великолепии! И хотя работа ювелирна, а материалы драгоценны, как-то не верится, что это сотворил Фаберже, даже ради шутки. Да и историки уверены, что данное «яйцо разбили» петербургский ювелир Ю.Н. Топтунов и камнерез Александр Левенталь.

Лучшие друзья девушек – не только бриллианты

Бижутерию нового века все чаще сравнивают с драгоценными ювелирными изделиями, причем далеко не всегда в пользу последних. Технологии вышли на уровень, когда создание из дешевых материалов роскошных украшений кажется обыденностью. Не то что до революции Сваровски, когда лишь наличие драгметалла или редкого природного минерала в украшении делало кольцо или колье вложением капитала, а еще предметом восхищения и зависти. Интересно, что кристаллы Сваровски, вопреки названию, вовсе не являются камнями, их атомы не образуют кристаллическую решетку. Стекло аморфно, а блестят «драгоценности» Сваровски благодаря секретному рецепту сплава и технологиям глубокого шлифования.

Маленькое черное платье

Мода с легкостью сплетает чувство и грубую выгоду. Кто сделал для женщин больше, чем Коко Шанель, пусть даже нажив на этом еще и состояние? А ведь история маленького платья начиналась трагично: Коко сделала первое черное платье в память о погибшем возлюбленном в знак траура. Далее вмешалось чудо, а может, прагматизм и удача – черный цвет из символа сиротских приютов превратился в демократичный, романтичный, немаркий и практичный, соблазнительный и пикантный, вечерний и крайне модный. Что дало и коммерческий потенциал, и новый путь в моде.

Гжель, хохлома, городецкая игрушка...

Загадка живучести народных промыслов так и не разгадана. Кустарность и наивность, дешевизна (в былые времена) и архаичность гжели, хохломы, мезенской и городецкой росписи – что ни говорите, а ведь всего лишь старое искусство. Старое, но не собирающееся умирать... Наоборот, старинные ремесла возрождаются и меняются, сохраняя свою основу – невероятную живость, характерность и душевность.
   Городецкая игрушка когда-то была не менее любима, чем позже конструкторы «Лего». И славилась редкостной дешевизной и доступностью: любой отец мог купить детям деревянную лошадку, а то и сделать своими руками, ведь в этих игрушках нет ничего сложного. Но волшебство определенно есть. Нереальный мир городецкой росписи – ярче, чем в жизни, добрее и светлее. Чистые свежие краски, лаконизм и четко выраженная философия: мир и жизнь – это то, что стоит беречь. Посмотрите, как жизнь прекрасна! Большинство росписей настолько просты, что справится даже ребенок, к тому же созданы учебники, схемы и прописи – древнее искусство доступно и увлекательно, а сделанные своими руками игрушки – уникальны.
   Да, в природе человека украшать мир вокруг себя, и все мы так или иначе этим заняты: косметологи, ювелиры, модельеры, инженеры и, уж конечно, любители рукоделия. Удачных работ и творческих идей!