- экспертное мнение кандидатов и докторов наук
- консультации юристов
- советы бизнес-тренеров
- подборки статей по интересующим вас темам
Федор Добронравов: "Судьбу мне предсказал попугай"
01.12.2017 № 12 | (стр. 37)
-
Нравится
0
На сцене «Сатирикона», а затем в лучших спектаклях Театра сатиры он переиграл все – от Шекспира до пьес современных драматургов. А вот всероссийская слава не шла. Только фильмы «Ликвидация» и «Исаев» режиссера Сергея Урсуляка, сериалы «Кадетство» и «Сваты», а особенно скетчком «6 кадров» сделали актера фантастически знаменитым. Все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать.
Беседовал Андрей Колобаев
– Федор, вы родились в год, когда Юрий Гагарин полетел в космос. Наверное, первая мечта была – стать космонавтом?
– Сначала космонавтом, потом пожарным. Когда наша сборная по хоккею обыгрывала всех подряд, я хоккеистом хотел быть. Вообще я рос очень спортивным – у меня был второй взрослый по прыжкам в воду. Занимался баскетболом, волейболом, боксом и еще много чем. Учился я неважно, но, поскольку был солистом школьного хора (а мы частенько брали призовые места на всевозможных конкурсах), на это глаза закрывали. А главное – я был очень смешливый, веселый. Мне нравилось, когда все хохочут над моими шутками. Поэтому классе, наверное, в седьмом пришла настоящая мечта – пойти учиться в цирковое училище на клоуна. Я тогда даже в цирковой студии при заводе «Красный котельщик» в родном городе Таганроге занимался.
– Чему вы там учились?
– Всему! И по натянутой проволоке ходил, и «на моноцикле», и жонглировал, и коверным...
– Можно сказать, что вы стали актером, потому что вас не приняли в цирковое училище?
– Наверное, если бы сразу поступил, стал бы цирковым артистом. Но не поступил. А затем была армия, ВДВ, после дембеля быстро женился, родился сын Витюшка… И я решил: видно, не судьба. Пошел работать на завод слесарем-сборщиком. Но по вечерам все равно бегал заниматься художественной
самодеятельностью в родной ДК имени Ленина.
Помню, ставили с друзьями рок-оперу «Жажда над ручьем» по Франсуа Виньону – в стиле «Юноны и Авось». И я опять завелся! Ну, реально сил не было
сопротивляться. Решил ехать в Москву, в театральный поступать.
– Сколько в итоге «штурмов» столицы на вашем счету?
– Сейчас – четвертый! А тогда, в середине 1980-х, я пробовался во все «щепки», «щуки», везде проваливался с треском… От тех поступлений ничего, кроме волнения и страха, в памяти не осталось. Люди выходили и перед приемной комиссией такие номера показывали! Я на них смотрел: «О! Я-то куда лезу?!»
– Будущий народный артист России Федор Добронравов был признан профнепригодным?
– Так, может, оно и хорошо – именно это сделало меня сильнее. Проваливаясь, я только закаливался. Прекрасно помню, как, размазывая горькие слезы, шел по Арбату и клялся самому себе: «Ноги моей больше в этой Москве не будет!» Но проходил год, и я приезжал опять, снова проваливался. Пока мне ребята не посоветовали: «В Воронеже тоже есть театральный. Поступай туда!» И там меня сразу приняли. Закончил, мы собственными силами на базе нашего курса организовали Молодежный театр, где я три года и проработал. Кстати, очень крутой по тем временам.
– Интересно, что вами двигало? Что подсказывало: не отчаивайся?
– У меня был случай. Поехали мы классом в Ростов. Гуляем по городу и видим: стоит шарманщик со здоровенным пестрым попугаем на плече. Даешь попугаю пять копеек, он прыгает в чулок и достает тебе бумажечку с предсказанием будущего. Все стали совать деньги: интересно же!
Так вот, в моей было написано: «Вы очень много плакали в детстве. Но знайте: все, чего вы захотите очень сильно, у вас обязательно сбудется!» И я с этим предсказанием, наверное, всю жизнь иду.
Ведь в какой-то момент так сильно захотел быть на сцене, что все остальное для меня стало неважно – где я живу, во что одет, что ем… Неважно вообще!
– Выходит, попугай вас не обманул?
– Более того, он, может, и дал мне настрой наперед – ведь я помнил эти слова всегда. Они мне очень помогали.
– А как вы оказались в «Сатириконе»?
– Да практически случайно! «Сатирикон» приехал в Воронеж на гастроли, мы с моими друзьями-актерами пришли на их спектакль. Потом попросили, чтобы Константин Аркадьевич Райкин нас посмотрел в деле. А дальше все было, как в сказке… Хотя сначала приходилось нелегко. Жил в гостинице, актерской зарплаты катастрофически не хватало.
Одно время я даже мыл полы в выставочном зале на Крымском Валу… А другого выхода не было. Мне надо было содержать семью, высылать им деньги. Даже вспоминать те времена сейчас страшновато. Я вставал в 5 утра и с открытием метро ехал на Крымский Вал, драил несколько залов, а к десяти уже был на репетиции.
– Как впервые почувствовали, что пришел успех?
– Теща позвонила, что с проводником нам передала мешок картошки. Поехал, встретил, взвалил мешок килограммов 50 весом на плечо, спустился в метро… Едва довез его до нашей станции. Поднимаюсь на эскалаторе полуживой, грязный, пот течет, земля сыпется… Мысль в голове одна: сейчас последний раз его подниму и сам больше не встану.
Вдруг р-раз – вижу перед собой листочек и ручку. Девушка какая-то просит автограф… Спрашиваю: «Вы не ошиблись?» – «Нет. Вы – Федор Добронравов?» – «Да». Корячась, еле-еле расписался. А сам счаст-ли-и-и-вый! Приехал, звоню теще в Таганрог: «Мама, больше ничего не присылайте!»
– Но из «Сатирикона» вы все же ушли…
– Уходил я тяжело. Трое суток не ел, не спал, прежде чем сказать об этом Косте Райкину. Но понимал: что-то надо поменять. Просто в жизни каждого мужчины наступает момент, когда хочется узнать, на что способен лично ты.
– Говоря об этом, вы имеете в виду кино?
– И кино тоже. Сниматься я всегда хотел.
– Какие картины вам самому особо дороги и почему?
– Дороги они мне все. Я не снимался там, где не было интереса, любопытства. Пусть роль будет совсем маленькой, неважно.
– Если не ошибаюсь, вы сыграли почти во всех картинах Сергея Урсуляка…
– Началось все с «Русского регтайма», потом были «Летние люди» по «Дачникам» Горького, «Сочинение ко Дню Победы»... А уж «Ликвидация» – это уже просто невероятно. Не-ве-ро-ят-но! Даже не пересказать, насколько это было прекрасно.
– Тем не менее вы прославились благодаря «6 кадрам». Феномен?
– Почему феномен?! Это абсолютно нормально. Какой театр может соперничать с телевизором?
– Вас узнают на улицах?
– Вот сейчас – да… Пришла любовь народная. Ба-а-альшая. Ведь раньше только знакомые знали, что я актер. А теперь вообще в магазин невозможно зайти. Увидев меня на улице, люди, как правило, улыбаются. Не скрою, мне это приятно. Значит, я не зря стараюсь.
– А серьезные роли вам предлагают?
– Серьезные роли предлагают только те, кто знают меня давно. Но в основном все же дают играть комедийное. Для многих я – комедиант.
– Вы же сами сказали, что любите смешить людей...
– Да, я люблю гротеск, люблю характерные роли, веселые. Но мне нравится быть разным, я хочу поиграть все. Что же я, на одного коня сяду и на нем все поле проскачу? Нет, не хочу! Для этого я слишком люблю свою профессию.
– Вы со своей супругой Ириной знакомы со школы, вместе уже более 30 лет. Говорят, вы еще и «тайно» венчались?
– Наше венчание – особая история. Я ведь был членом КПСС, а в ее рядах с этим делом было строго. Так вот, чтобы никто ничего не узнал, нам пришлось
конспирироваться по всем канонам детективного жанра. Из Таганрога мы выехали на такси за город, там встретили батюшку, вместе с ним пересели в другое такси, приехали в Ростов, повенчались, потом по-быстрому переоделись, попрятали подвенечные наряды – и домой. В тот день, выйдя из храма, я жене дал клятву: «До своего 90-летия я тебе буду верен, а уж потом – извини – начну гулять!» Как видите, пока держусь.
– Итак, многие ваши мечты сбылись: стали народным, популярны и любимы режиссерами. На 2018 год есть наполеоновские планы?
– Немного притормозить эту гонку, получше сценарии фильтровать. А то как бы не вышло, что бац – и нет тебя. Раз – и умер! А мне нельзя умирать: у меня так много несделанного. Ведь, если по Чехову, я только по детям план перевыполнил.
А так хочется успеть и дом построить, и дерево посадить. И внуков воспитать.
– Федор, вы родились в год, когда Юрий Гагарин полетел в космос. Наверное, первая мечта была – стать космонавтом?
– Сначала космонавтом, потом пожарным. Когда наша сборная по хоккею обыгрывала всех подряд, я хоккеистом хотел быть. Вообще я рос очень спортивным – у меня был второй взрослый по прыжкам в воду. Занимался баскетболом, волейболом, боксом и еще много чем. Учился я неважно, но, поскольку был солистом школьного хора (а мы частенько брали призовые места на всевозможных конкурсах), на это глаза закрывали. А главное – я был очень смешливый, веселый. Мне нравилось, когда все хохочут над моими шутками. Поэтому классе, наверное, в седьмом пришла настоящая мечта – пойти учиться в цирковое училище на клоуна. Я тогда даже в цирковой студии при заводе «Красный котельщик» в родном городе Таганроге занимался.
– Чему вы там учились?
– Всему! И по натянутой проволоке ходил, и «на моноцикле», и жонглировал, и коверным...
– Можно сказать, что вы стали актером, потому что вас не приняли в цирковое училище?
– Наверное, если бы сразу поступил, стал бы цирковым артистом. Но не поступил. А затем была армия, ВДВ, после дембеля быстро женился, родился сын Витюшка… И я решил: видно, не судьба. Пошел работать на завод слесарем-сборщиком. Но по вечерам все равно бегал заниматься художественной
самодеятельностью в родной ДК имени Ленина.
Помню, ставили с друзьями рок-оперу «Жажда над ручьем» по Франсуа Виньону – в стиле «Юноны и Авось». И я опять завелся! Ну, реально сил не было
сопротивляться. Решил ехать в Москву, в театральный поступать.
– Сколько в итоге «штурмов» столицы на вашем счету?
– Сейчас – четвертый! А тогда, в середине 1980-х, я пробовался во все «щепки», «щуки», везде проваливался с треском… От тех поступлений ничего, кроме волнения и страха, в памяти не осталось. Люди выходили и перед приемной комиссией такие номера показывали! Я на них смотрел: «О! Я-то куда лезу?!»
– Будущий народный артист России Федор Добронравов был признан профнепригодным?
– Так, может, оно и хорошо – именно это сделало меня сильнее. Проваливаясь, я только закаливался. Прекрасно помню, как, размазывая горькие слезы, шел по Арбату и клялся самому себе: «Ноги моей больше в этой Москве не будет!» Но проходил год, и я приезжал опять, снова проваливался. Пока мне ребята не посоветовали: «В Воронеже тоже есть театральный. Поступай туда!» И там меня сразу приняли. Закончил, мы собственными силами на базе нашего курса организовали Молодежный театр, где я три года и проработал. Кстати, очень крутой по тем временам.
– Интересно, что вами двигало? Что подсказывало: не отчаивайся?
– У меня был случай. Поехали мы классом в Ростов. Гуляем по городу и видим: стоит шарманщик со здоровенным пестрым попугаем на плече. Даешь попугаю пять копеек, он прыгает в чулок и достает тебе бумажечку с предсказанием будущего. Все стали совать деньги: интересно же!
Так вот, в моей было написано: «Вы очень много плакали в детстве. Но знайте: все, чего вы захотите очень сильно, у вас обязательно сбудется!» И я с этим предсказанием, наверное, всю жизнь иду.
Ведь в какой-то момент так сильно захотел быть на сцене, что все остальное для меня стало неважно – где я живу, во что одет, что ем… Неважно вообще!
– Выходит, попугай вас не обманул?
– Более того, он, может, и дал мне настрой наперед – ведь я помнил эти слова всегда. Они мне очень помогали.
– А как вы оказались в «Сатириконе»?
– Да практически случайно! «Сатирикон» приехал в Воронеж на гастроли, мы с моими друзьями-актерами пришли на их спектакль. Потом попросили, чтобы Константин Аркадьевич Райкин нас посмотрел в деле. А дальше все было, как в сказке… Хотя сначала приходилось нелегко. Жил в гостинице, актерской зарплаты катастрофически не хватало.
Одно время я даже мыл полы в выставочном зале на Крымском Валу… А другого выхода не было. Мне надо было содержать семью, высылать им деньги. Даже вспоминать те времена сейчас страшновато. Я вставал в 5 утра и с открытием метро ехал на Крымский Вал, драил несколько залов, а к десяти уже был на репетиции.
– Как впервые почувствовали, что пришел успех?
– Теща позвонила, что с проводником нам передала мешок картошки. Поехал, встретил, взвалил мешок килограммов 50 весом на плечо, спустился в метро… Едва довез его до нашей станции. Поднимаюсь на эскалаторе полуживой, грязный, пот течет, земля сыпется… Мысль в голове одна: сейчас последний раз его подниму и сам больше не встану.
Вдруг р-раз – вижу перед собой листочек и ручку. Девушка какая-то просит автограф… Спрашиваю: «Вы не ошиблись?» – «Нет. Вы – Федор Добронравов?» – «Да». Корячась, еле-еле расписался. А сам счаст-ли-и-и-вый! Приехал, звоню теще в Таганрог: «Мама, больше ничего не присылайте!»
– Но из «Сатирикона» вы все же ушли…
– Уходил я тяжело. Трое суток не ел, не спал, прежде чем сказать об этом Косте Райкину. Но понимал: что-то надо поменять. Просто в жизни каждого мужчины наступает момент, когда хочется узнать, на что способен лично ты.
– Говоря об этом, вы имеете в виду кино?
– И кино тоже. Сниматься я всегда хотел.
– Какие картины вам самому особо дороги и почему?
– Дороги они мне все. Я не снимался там, где не было интереса, любопытства. Пусть роль будет совсем маленькой, неважно.
– Если не ошибаюсь, вы сыграли почти во всех картинах Сергея Урсуляка…
– Началось все с «Русского регтайма», потом были «Летние люди» по «Дачникам» Горького, «Сочинение ко Дню Победы»... А уж «Ликвидация» – это уже просто невероятно. Не-ве-ро-ят-но! Даже не пересказать, насколько это было прекрасно.
– Тем не менее вы прославились благодаря «6 кадрам». Феномен?
– Почему феномен?! Это абсолютно нормально. Какой театр может соперничать с телевизором?
– Вас узнают на улицах?
– Вот сейчас – да… Пришла любовь народная. Ба-а-альшая. Ведь раньше только знакомые знали, что я актер. А теперь вообще в магазин невозможно зайти. Увидев меня на улице, люди, как правило, улыбаются. Не скрою, мне это приятно. Значит, я не зря стараюсь.
– А серьезные роли вам предлагают?
– Серьезные роли предлагают только те, кто знают меня давно. Но в основном все же дают играть комедийное. Для многих я – комедиант.
– Вы же сами сказали, что любите смешить людей...
– Да, я люблю гротеск, люблю характерные роли, веселые. Но мне нравится быть разным, я хочу поиграть все. Что же я, на одного коня сяду и на нем все поле проскачу? Нет, не хочу! Для этого я слишком люблю свою профессию.
– Вы со своей супругой Ириной знакомы со школы, вместе уже более 30 лет. Говорят, вы еще и «тайно» венчались?
– Наше венчание – особая история. Я ведь был членом КПСС, а в ее рядах с этим делом было строго. Так вот, чтобы никто ничего не узнал, нам пришлось
конспирироваться по всем канонам детективного жанра. Из Таганрога мы выехали на такси за город, там встретили батюшку, вместе с ним пересели в другое такси, приехали в Ростов, повенчались, потом по-быстрому переоделись, попрятали подвенечные наряды – и домой. В тот день, выйдя из храма, я жене дал клятву: «До своего 90-летия я тебе буду верен, а уж потом – извини – начну гулять!» Как видите, пока держусь.
– Итак, многие ваши мечты сбылись: стали народным, популярны и любимы режиссерами. На 2018 год есть наполеоновские планы?
– Немного притормозить эту гонку, получше сценарии фильтровать. А то как бы не вышло, что бац – и нет тебя. Раз – и умер! А мне нельзя умирать: у меня так много несделанного. Ведь, если по Чехову, я только по детям план перевыполнил.
А так хочется успеть и дом построить, и дерево посадить. И внуков воспитать.
Похожие статьи
Предыдущая статья номера:
Следующая статья номера:
Практика
Серебро на наши раны
Серебро на наши раны
-
-
Жизнь
Сбежавшая струйка
Сбежавшая струйка
-
-