Рожденная в революции

С раннего утра шел дождь. Его капли сливались с мутными водами Сены, поливали возвышающийся над серыми крышами Нотр-Дам. Дождь равнодушно выстукивал ритм на булыжных мостовых. Капли, собираясь в водяные канавы, куда добропорядочные парижане еще со средневековых времен продолжали сливать нечистоты, журчали в его такт. По улицам пробегали одинокие мокрые собаки, процокивали редкие конные экипажи. До сих пор над Парижем витал призрак революции, заставлявший горожан лишний раз не высовываться из домов.
Но столицу заполонили бездомные дети, лишившиеся крова и родителей в пожаре гражданской войны. Кучки беспризорников прятались от холода в закоулках домов и под мостами, разделяя город с другими бездомными обитателями – собаками, крысами и воронами. На улице дети жили, на улице и умирали, и чаще всего от инфекционных болезней: до открытия антибиотиков оставалось более ста лет и шанс на выздоровление от дизентерии, брюшного тифа, скарлатины оставался только при тщательном уходе за страждущими. А еще сифилис – болезнь вовсе неизлечимая. Но главной грозой того времени была оспа. С другой стороны Ла-Манша англичане уже активно вакцинировали против «черной смерти», в то время как парижане пугали страшной болезнью детей в ожидании очередной эпидемии.
Это был первый год консульства Наполеона Бонапарта. Еще не ставшего императором, не проведшего свои реформы и не устроившего государство таким образом, что в следующие 200 лет другие страны будут брать пример с Франции начала XIX века. Но именно в этот хмурый день 1802 года по соседству с Марсовым полем госпиталь, организованный на месте приюта бенедектинского монастыря, принял первых детей.

СЕМЬЯ НЕККЕР. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ
Детский госпиталь был назван в честь Сюзанны Неккер, женщины в Париже очень известной: писательница, меценат и, наконец, просто красавица, жена Жака Неккера, министра финансов короля Франции Людовика XVI. Именно его отставка летом 1789 года послужила поводом к началу революции и взятию Бастилии, после чего Людовик вернул своего министра на рабочее место. Однако огонь событий разгорался, сметая на своем пути все институты власти. И в 1790 году Жак Неккер вновь покинул свой пост, уже навсегда, что, возможно, избавило его от гильотины – судьбы большей части участников революции.
В 1778 году Сюзанна Неккер устроила первую больницу, ставшую предшественницей детского госпиталя. После отставки мужа семья проживала в тихой швейцарской Лозанне, где Сюзанна и почила в 1794 году в замке Болье на берегу озера.
Дочь Сюзанны и Жака, баронесса Анна-Луиза Жермена де Сталь-Гольштейн, более известная как писательница мадам де Сталь, из-за категорического неприятия революционных идей, а затем не согласившись и с Бонапартом, не единожды покидала Францию. Прижимаемая властями, мадам де Сталь провела 1812 год в России, в память о чем остался портрет Боровиковского в Третьяковской галерее. Писательница умерла от последствий инсульта, произошедшего, когда она поднималась по ступенькам дворца на прием к Людовику XVIII. Ее сердце остановилось 14 июля 1817 года, в день взятия Бастилии.

ИСТОРИЯ БОЛЬНИЦЫ
Госпиталь XIX века был далек от современных больниц: палаты на 30–40 человек, тусклое освещение, затхлый воздух, очень приблизительные представления об асептике и антисептике. В штат больницы на 250 детских мест были включены два терапевта, хирург, фармацевт, восемь студентов и тридцать три медсестры. В первой детской клинике уже была введена сортировка больных: болеющие оспой дети госпитализировались в отдельные палаты.
Но, как и в других медицинских учреждениях того времени, внутрибольничные инфекции оставались бичом. Доктор Гранше, описывая детский госпиталь, рассказывал о мальчике с параличом ног, который последовательно заражался дифтеритом, коклюшем, корью, золотухой, коростой, скарлатиной и бронхопневмонией (от последней он и умер). Но все же, при всех минусах, в детском госпитале с уходом и сносным питанием шансов выжить было несравненно больше, чем под холодным парижским дождем.
Шли годы, Париж преображался. Закончилась эпоха Наполеона. Город пережил осаду прусской армией. У стены кладбища Пер-Лашез история похоронила Парижскую коммуну. Над Сеной взлетела Эйфелева башня, а еще через полвека, с другой стороны Марсова поля, – черным тяжелым силуэтом башня Монпарнас. И где-то между ними, на улице Севр, остался стоять нетронутым фасад с девизом «Свобода, равенство, братство».
За более чем двухсотлетнюю историю больница Неккер выросла от госпиталя-приюта до передовой многопрофильной детской клиники. С больницей связаны имена таких ученых, как Антуан Марфан* и Роберт Дебре, – их по одноименным симптомам знают все студенты медицинских институтов.
В больнице создан Национальный центр урологии, и в 1952 году в этой клинике была выполнена первая во Франции трансплантация почки. А в начале XIX века здесь практиковал Рене Лаэннек – человек, придумавший стетоскоп. Но это уже совсем другая история.

*СИНДРОМ МАРФАНА – ГЕНЕТИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ СОЕДИНИТЕЛЬНОЙ ТКАНИ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩЕЕСЯ ВЫСОКИМ РОСТОМ, УДЛИНЕНИЕМ КОНЕЧНОСТЕЙ, ПАЛЬЦЕВ, ПОРАЖЕНИЕМ ГЛАЗ, РАННИМ ФОРМИРОВАНИЕМ АНЕВРИЗМ КРУПНЫХ СОСУДОВ. ОБЛАДАТЕЛИ «ПОЛОМАННОГО» ГЕНА СТАНОВЯТСЯ ВЫСОКИМИ, НОСАТЫМИ И НЕСКЛАДНЫМИ. СУЩЕСТВУЕТ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ, ЧТО ДАННЫЙ СИНДРОМ БЫЛ У ЛИНКОЛЬНА, ПАГАНИНИ И ЧУКОВСКОГО.