Алексей Гуськов: "Избегаю ситуаций, где надо себя ломать"

– Алексей, последние годы вы много снимаетесь в Европе. Что вы там для себя открыли?
– Очень много. Во-первых, я стал много ездить, окунулся в другую культуру. Не как турист, а как «работник» познакомился с французами, итальянцами, с их повседневной жизнью. Это фантастически интересно! А с фильмом «Концерт» где только не был – начиная от их вотчины в Каннах до Токио и Рима, а потом в обратном направлении! 
Поверьте, из всех занятий встречаться с публикой – это самое-самое интересное. Если бы я был олигархом, то, знаете, в какой-то момент, посчитав, что все, уже хватит денег (там бывает, что – хватит!), я бы занимался только благотворительной деятельностью и путешествовал по миру. Бесконечно. Учил бы языки, общался… Язык – это невероятная штука!
– Мы все время говорим и слышим: «великая русская школа перевоплощения», «система Станиславского»... Французы, немцы, итальянцы – сильные партнеры?
– Природа актерская везде одинакова. Хороший артист играет хорошо, средний артист – средне и т. д. Действительно, русская актерская школа превос-ходна! Мы многое можем глубже, лучше и быстрее, чем они. Но у иностранных артистов – свои плюсы.
– Вы как-то признались, что вас поразила их реакция на русские анекдоты…
– Нам было легче всего найти контакт, рассказывая анекдоты. Я упражнялся в этом на съемках, и нас как партнеров это сближало. Вообще юмор, наверное, самая сложная вещь для понимания. Потому что природа трагического – понятна, она одинакова для всех. Могу сказать, что из десяти «рашен джок» итальянец смеялся раз семь, француз – пять, англичанин – два раза. Такая странная природа! Но и, соответственно, с их стороны, вероятно, тоже была какая-то забавная статистика: что мне, русскому, смешно, а что нет. Вообще люди хотят смеяться.
И я заметил: если нащупал эту точку соприкосновения в юморе, понял то, чему собеседник улыбается, ты чуть-чуть становишься ближе.
– По-вашему, чем вы так привлекаете иностранных режиссеров?
– Кстати, я тоже задумывался: отчего вдруг так охотно стали снимать русских актеров? Мне кажется, в их представлении мы люди с огромным энергетическим запалом (который они даже называют «чуть варварским»): не очень исполняющие законы, не очень любящие порядок, стихийные, спонтанные… А главная прелесть – некий страдательный залог: нам бы пострадать, покаяться, извиниться… На Западе даже есть такое выражение – «загадочная славянская душа». Собственно говоря, почти во всех моих западных картинах я – вот эта «загадочная душа».
– А вас что в европейском кино привлекает?
– Уж не деньги точно! Это не те финансовые масштабы, за которые можно продаться с потрохами. Мой интерес – только культура, новые впечатления.
Дело вот в чем. В определенный момент познание мира вокруг становится крайне важным. У меня, наверное, сейчас такой период. Тяжело бесконечно строить коммунизм. А я его с 17 лет строю, и все оказывается не так. Только сдал научный коммунизм, а наутро сказали: все неверно, сейчас будем капитализм строить. Один построили, теперь объявили, что он неправильный – «олигархический». В общем, правила, которые меняются у нас по десять раз на дню.
Да, с одной стороны – объективная реальность, потому что у нас молодая демократия. Но с другой – жизнь у меня одна, второй не будет. Не будет других сорока лет, и пятидесяти не будет других, и шестидесяти, как не было тридцати. Сейчас меня волнует только одно: успеть сделать как можно больше из того, что задумано. А время летит, летит, летит…
Я считаю, что артист не только зарабатывает деньги (что тоже надо делать), но и высказывается своими ролями. Вот в этом смысл профессии. А поскольку я иногда делаю фильмы как продюсер, то это уже мой круг размышлений, темы, которые недоиграны, недосказаны… Мне этим хочется заниматься.
– Судя по всему, для России в очередной раз настали нелегкие времена. Что лично вам необходимо для комфорта? Без чего не можете и не хотите обходиться?
– Я сейчас больше ценю «поле» вокруг. Это не связано с комфортом. Знаете, как говорят: «Он не любил ситуации, где было применено насилие над его природой». Вот чем дальше, тем больше я стараюсь избегать ситуаций, где мне приходится себя ломать, где мне нужно быть не собой. Валерий Семенович Фрид в годы перестройки вырастил фактически всех сегодняшних сценаристов. Его дом был открыт всегда, туда приходили не только ученики, но и друзья учеников, друзья друзей. Удивительный человек! Я провел с ним столько времени… Когда расставались, я ведь видел, как он со всеми прощался, а кому-то, улыбнувшись, говорил: «Спасибо. Но мы с вами виделись последний раз!» И ничего в этом оскорбительного не было.
Это и называется, наверное, уважение себя, своих принципов и своей территории, своего личного пространства. Иначе тебя просто растащат, "раздербанят» на огромное количество кусочков. Ведь, по большому счету, кроме родных и совсем близких, никого не интересует, какой я и что у меня болит. Воспринимают через свои представления, через роли, через... слово такое – «имидж». И так со мной пытаются строить отношения. А это в корне неверно.
– На одном из зрительских форумов прочитал: «Герои Алексея Гуськова сексуальны и обладают фантастическим обаянием…» Приятно ощущать себя кумиром российских женщин?
– Если честно, я вообще об этом не думаю. А то, что мои персонажи нравятся женщинам, – замечательно. Я мужчина и должен нравиться прекрасной половине зрительного зала. И то, что узнают на улицах, улыбаются, автографы просят – это хорошо. Надо же понимать: поклонники – часть профессии. И не самая худшая, кстати.
– Обычно актерские браки не самые крепкие, а в вашем случае тем более все наверняка было непросто: красавица жена, оба – популярные актеры, куча соблазнов… У вас есть собственный рецепт семейного благополучия, скажем так?
– Нет особых секретов. Мы с Лидой (актриса Лидия Вележева) из таких семей, где мораль, нравственные ценности – не пустой звук. Мы никогда друг друга не проверяли, не следили – мы доверяем. Иначе нет смысла жить вместе.
– С вашим сумасшедшим графиком работы, наверное, глупо спрашивать о тайных увлечениях, любимом отдыхе. Тем не менее: если в работе наступает пауза, чем заполняете?
– У нас есть участок в 85 километрах от Москвы: маленький дом, березы… Как только пауза – дня на три прячусь там. Нет Интернета, почти не ловит сигнал телефон, с трудом принимает телевизор, там часто отключают свет… Идеальное место!
– И что вы там делаете?
– Сплю. Прошу младшего сына накачать мне фильмов, какие сейчас смотрит молодежь, и смотрю. Но все равно долго не выдерживаю. А большой отпуск выпадает крайне редко. Недавно в первый раз за пять лет поехали на север Италии. Замечательное получилось путешествие!