Журнал для фармацевтов и провизоров Выходит с 2000 г.

Лариса Долина: Жизнь экстраверта

№ 9 | (стр. 64)
-
Нравится
0
Лариса Долина: Жизнь экстраверта
Народная артистка России не перестает удивлять своих поклонников. Не так давно она дебютировала в мюзикле «Любовь и шпионаж», где блистательно исполнила роль шпионки Маты Хари. Затем Лариса Долина представила новую программу «Сны экстраверта», которую с успехом успела «прокатить» по России, а в мае
прошлого года даже выступала с ней в США. А в промежутке между этими событиями она стала бабушкой.
Подготовила: Александр Славуцкий

– Лариса, знаю, что ваша программа пользуется большим успехом, и не только в России...
– Пожалуй, это лучшая моя программа за 40 лет на сцене. Настоящий музыкально-хореографический спектакль. Пауз нет, все идет нон-стоп. Переодеваюсь я за кулисами во время проигрышей. Меньше разговоров – больше музыки! Поэтому говорю я только в начале концерта и перед песнями, с которыми у меня связаны
какие-то истории, – например, «Три белых коня». Помимо киномузыки, в программу включены мои старые хиты – «Погода», «Лунная мелодия», «Цветы под снегом», – причем все сделано такими маленькими попурри. Люди сразу начинают аплодировать, как только слышат знакомые мелодии. Есть несколько новых песен, написанных для меня друзьями – российскими композиторами Игорем Крутым, Леонидом Агутиным и Кимом Брейтбургом. И финальный монолог Клод Франс из «Любви и шпионажа» – после него весь зал встает. Он очень сильный. Вот такой у меня разноплановый концерт.
– Кстати, почему она так странно называется – «Сны экстраверта»?
– Но не назовешь же программу «Ассоциации экстраверта»? Слишком прозаично звучит. А слово «сны» в названии смотрится хорошо. Кстати, очень многие идут
именно на это сочетание слов, чтобы узнать, почему у Долиной именно сны и именно экстраверта – она что,
экстраверт?
– И что, вы экстраверт?
– Я действительно экстраверт, то есть человек, которому в одиночестве плохо. С годами, конечно, приходит желание побыть одной – подумать о чем-то, о ком-то, что-то сделать полезное. Чтобы никто не мешал, не прерывал.
Но редко. Очень хочется общения. Мне нужно, чтобы рядом со мной был хотя бы один человек. Если никого нет, я включаю все телевизоры в доме, и возникает ощуще-
ние, что с тобой разговаривают.
– Не так давно в вашей жизни произошло другое важное событие – возобновился показ мюзикла «Любовь и шпионаж», где вы с Дмитрием Харатьяном играете главные роли. Вы этому рады?
– Не то слово! Я просто счастлива. Когда мюзикл пришлось закрыть, было такое ощущение, будто мне руку отрезали. Он так прочно вошел в мою жизнь, стал таким родным. Когда было решено вернуть его на сцену, я пришла на репетицию радостная и обновленная. И так все вспомнилось моментально, весь сценарий. Даже не нужно было лишний раз заглядывать в текст.
Этот мюзикл отличается от других прежде всего тем, что он наш собственный, написан в российских музыкальных традициях. Очень много моментов, во время
которых зал будет надрываться от смеха, а какие-то мизансцены способны вышибить у зрителя слезу.
– Вы блистательно исполняете роль шпионки Маты Хари. А как вы сами относитесь к своей героине, удалось ли вам постичь логику и мотивы ее поступков?
– Мата Хари – интересный и до сих пор во многом загадочный персонаж. Ее имя всегда связывали исключительно со словом шпионка»… Мне же хотелось показать абсолютно другую Мату Хари – одинокую, прошедшую все круги ада. Предательство мужа – первого мужчины, которого она любила, терпя от него на протяжении многих лет унижения, побои… Вынужденное пребывание «на улице», в Париже – занятие проституцией… И при этом сильную, цельную натуру, очень смелую. В те времена выходить на сцену парижских кабаре совершенно обнаженной – какую нужно было иметь силу, храбрость, внутреннюю уверенность в себе! Мата Хари действительно прекрасно владела своим телом, танцевала и пела замечательно, покорив в одночасье весь Париж!
Да, она стала шпионкой, но это была вынужденная мера. Ее принудили к шпионажу обстоятельства. Во время Первой мировой войны, встретив и полюбив на всю свою оставшуюся жизнь русского офицера, ослепшего в результате ранения, она стала работать на фран-
цузскую, а затем и на германскую разведку. С ее стороны в том не было никакой корысти – деньги нужны были на операции любимому… У нее не было выбора. Мата Хари прекрасно сознавала, что в конце концов ее разоблачат, но любовь оказалась сильнее страха… Так
же она вела себя и во время казни – бесстрашно приняв смерть лицом к лицу. Эта женщина, бесспорно, заслуживает уважения!
– Ваша творческая жизнь очень насыщенная. И, как я понимаю, так вы живете с самой молодости?
– Да, с юности. В 16 лет я стала по документам профессиональной артисткой, у меня первая запись в трудовой книжке: «Одесский эстрадный оркестр, 1971 год». Но пела с детства. Моя жизнь началась с того момента, когда я взяла в руки микрофон. Не я выбирала профессию, она сама меня выбрала.
Родители не хотели, чтобы я пела, для мамы «артистка» было созвучно одному нехорошему слову. Для того чтобы убедить родителей в своей правоте, мне пришлось потратить очень много усилий и нервов. Кем бы я сейчас была? Среднестатистической виолончелисткой кого-нибудь оркестра. Мне было 13 лет, когда одесские друзья пригласили поработать в ресторане «Черное море». Как заключалась сделка с моими родителями – это отдельная история. Там я исполняла джаз, «битлов», эстраду. Именно там начиналось мое музыкальное образование. Помню, с первой зарплаты я купила джинсы и маленький комиссионный магнитофончик.
– Больше года назад у вас появилась внучка Александра. Вы уже привыкли, что вас называют бабушкой?
– И мне это очень нравится. Многие женщины, которые стали бабушками в молодом возрасте, стесняются и просят внуков называть их по имени. Но я, если Саша начнет называть меня бабушкой, буду просто счастлива! Первыми меня поздравили Лолита и Надя Бабкина.
И, конечно, Светочка Моргунова, потому что она участвовала еще в рождении моей дочери Лины. Когда я была беременна, врачи рекомендовали про пение забыть, поскольку у меня были определенные проблемы и ребенок дался нелегко, но я не поверила и решила
продолжать петь, пока сама не почувствую, что пора остановиться. На этом концерте мне надо было спеть всего две песни, требовавшие от голоса очень многого. А голос – это диафрагма, совсем неподалеку от которой находится ребенок. На концерте я выдала по полной, а
за кулисами начала падать в обморок. И Света, которая  находилась поблизости, подхватила меня вовремя, уложила, вызвала «скорую».
– Что вы чувствуете, общаясь с внучкой? И как отличаются эти чувства от тех, которые вы испытывали, когда появилась ваша дочь?
– Когда я беру внучку на руки, на глаза наворачиваются слезы счастья, а сердце наполняется чувством, доселе неведомым. Чувства мамы и бабушки, конечно, разные, но у меня нет ощущения, что это моя внучка. Мне кажется, что это моя дочь. Но с Линой все было по-другому. Я очень долго не могла поверить, что у меня родилась дочь. Много лет не получалось родить ребенка, и когда она появилась на свет, я долго в это не верила... 
– Честно говоря, верится с трудом, что ваша дочка рожала в самом обыкновенном роддоме...
– А почему нет? Лина была в полном порядке, она хорошо носила ребенка. Она легла в этот роддом, поскольку мы хотели, чтобы никто не узнал, где Линочка будет рожать, и были уверены во врачах.
– Вам, наверное, в свое время было очень непросто решиться родить дочь. С вашим-то плотным графиком гастролей...
– Да, мне было непросто, да и Лине со мной потом тоже. Когда она была маленькой, то не понимала, что я постоянно уезжаю куда-то не потому, что не люблю ее. Лина сильно на меня обижалась, злилась, даже закрывала передо мной дверь и не пускала в свою комнату,
когда я приезжала с гастролей. И я всю жизнь ощущаю себя перед ней виноватой. Наверное, это никогда не пройдет, у меня всегда будет щемящее чувство, что я ей многого не додала.
– Позже вы ее и на гастроли с собой брали?
– Да, я ее возила с собой. Она очень хорошо поет, говорю это не как мама, а как профессионал. Но она сказала, что не хочет быть второй, и у нее нет такого жесткого характера, как у меня. Она с детства видела, что такое работа артиста. Как это сложно. За
кулисами ты можешь быть в жутком состоянии, больная, не выспавшаяся, но когда выходишь на сцену, обязана улыбаться,
великолепно выглядеть, излучать счастье. На сцене не живой человек, а персонаж. Настоящую Ларису Долину, жену и маму, остающуюся дома, кроме моих близких, не знает никто.
– А близкие – это дочь и муж Илья Спицын. Знаю, ваша жизнь сильно изменилась, когда появился он...
– Это был переломный момент в моей жизни. До нашей встречи я много лет не жила, просто существовала, единственное, что меня возвращало к жизни, – очередной выход на сцену. Илья вытащил из глубочайшей депрессии, он меня оживил, воскресил, раскрыл. Он
сделал из меня другого человека. Помню момент, когда я впервые за несколько лет взглянула на свою фотографию. Это было ужасно: 82 килограмма, глаз такой серый, и взгляд тоскливый. И это – я... Ужас! Меня как током ударило, и я сказала подруге: «Галь, ты меня
видишь такой в последний раз!»
– Вы одна из немногих, кому удается сочетать эстраду и джаз...
– Джазу невозможно научиться. Если ты не родился с чувством свинга, тебя не смогут этому обучить ни в какой консерватории. Мне очень повезло, что это чувство есть от природы, плюс голос с диапазоном около трех октав, далеко не каждая певица этим обладает.
Мама, которая пела под аккордеон известные песни, не знала, что такое джаз. Папа тоже не знал. В начале 80-х годов прошлого века джаз уже не зажимали так сильно, как в 1950–60-х. Закона, запрещающего исполнять джаз, не было, но импровизировать запрещалось. Если, записывая песню, хотя бы три ноты я напевала от себя, песню размагничивали, и она уходила в небытие. Меня не показывали на ТВ, так как я пела «чуждую» музыку, а если в какой-то программе кто-то осмеливался снять, тут же приходил человек с ножницами.
Большую роль в моей жизни сыграл Анатолий Кролл, вместе с которым мы подготовили программу «Антология джазового вокала». Превосходный джазовый музыкант, Кролл был вынужден играть жуткие советские песни. Но мы с ним придумали одну хитрость: перед началом джазового отделения говорили, что сейчас прозвучит музыка угнетенных негров. Это дало нам возможность легализоваться. И тогда это было свежей струей и глотком воздуха для всех. 
Зарегистрируйтесь сейчас и первыми читайте все самое актуальное и интересное на сайте Для вас:
  • экспертное мнение кандидатов и докторов наук
  • консультации юристов
  • советы бизнес-тренеров
  • подборки статей по интересующим вас темам